Возвращение лорда Рэмси - Страница 17

У принца для всех нашлось словечко, даже для гувернантки.

– Рад вас видеть, мисс Стэнхоуп. Я не был уверен, что мне удалось убедить вас прийти. – Он взял ее за руку и задержал в своей дольше, чем ожидала Пруденс. – Знаете, кого в последний раз мне пришлось убеждать прийти сюда? Мою дочь Шарлотту.

– Вашу дочь? – Пруденс почувствовала себя обязанной пожать принцу руку. Вся страна скорбела по поводу кончины минувшей зимой принцессы Шарлотты, наступившей в результате тяжелых родов. Ребенок, который однажды мог бы стать королем Англии, родился мертвым. Говорили, что принц был безутешен. В глазах Пруденс заблестели слезы. Воспоминания о неудачных родах кузины и ее всепоглощающем отчаянии, затронувшем всех членов семьи Маргрейв, наполнили ее болью, ставшей уже знакомой, болью, словно навечно поселившейся в ее плечах и шее. – Мне жаль, если я стала причиной болезненных для вас воспоминаний, сир, – искренне произнесла она.

Принц выпустил ее руку и поморщился, иначе положив ногу. Когда он снова посмотрел на Пруденс, на его лице отражалась лишь обычная вежливость.

– Она хорошо проводила время, бывая здесь. Надеюсь, что и вы получите удовольствие.

С видом, показывающим, что разговор окончен, он повернулся к Рэмси.

– Рэмси! Вы надели для меня индийский свадебный наряд, как обещали. Повернитесь. Я должен все рассмотреть. – Голос у принца звучал чересчур оживленно.

Лорд Рэмси повернулся, называя при этом отдельные детали своего костюма.

– Кафтан, сэр, называется ачкин, а мешковатые штаны – шаровары.

– Шаровары – какое странное слово. Прямо-таки перекатывается на языке. А у пояса есть название?

– Есть. Это пояс камар.

– Замечательно. – Его высочество был в восторге. – Какой приятный цвет. Вы должны до окончания вечера рассказать нам о своем путешествии. Говорят, вы привезли редкие сокровища. Возможно, я захочу приобрести кое-что, раз я решил добавить индийский колорит к убранству павильона.

Рэмси наклонил голову.

– Буду счастлив, ваше высочество, если они вам понравятся.

Подняв палец, принц дал слуге знак катить кресло дальше, но уже через пару метров остановил слугу, приказав развернуть кресло и подвести его назад к Рэмси.

– Кстати, вы должны просветить меня в отношении невезения Джека за игорным столом. Я слышал, по возвращении вы обнаружили, что он проиграл все ваше состояние и что ваша сестра вышла замуж за того самого человека, который стал теперь его обладателем.

Пруденс была поражена. Это еще что такое? Да это почище индийского свадебного костюма!

Рэмси, казалось, нисколько не смутил этот вопрос о его сугубо личных делах. Он вежливо наклонил голову и слегка улыбнулся.

– К сожалению, все так и есть, ваше высочество. В мое отсутствие мои родные усиленно снабжали пищей для пересудов всех сплетников.

У Пруденс чуть было не отвисла челюсть, ей пришлось изо всей силы сжать зубы, чтобы этого не произошло. Принц засмеялся.

– Со мной та же история. Мы с вами два сапога пара. Кстати, говоря о парах, – Он приказал развернуть кресло так, чтобы видеть Руперта Рэмси. – Представьте меня этой очаровательной молодой леди, которую вы держите под руку так, будто это завоеванный вами трофей, Ру. Я так понимаю, мадам, этот плут убедил вас убежать с ним в Гретна-Грин.

Грейс с улыбкой сделала реверанс и, наклонившись поближе к принцу, лукаво шепнула ему на ухо:

– Вас неправильно информировали, ваше высочество. Это я его убедила.

Это признание вызвало громкий смех у всех, кто его слышал.

– Тогда нам с вами есть что обсудить, мадам. Я люблю любовные истории, – со смехом сказал принц.

Пруденс сконфуженно заморгала. Куда она попала! С какими необычными, легкомысленными и в то же время интригующими людьми свела знакомство. Проигранные состояния. Побеги из дому в Гретна-Грин ради женитьбы.

Рэмси предложил ей руку, чтобы отвести в зал, где должен был состояться обед.

– А вам нравятся романтические любовные истории? – спросил он с таким видом, будто это был самый обычный вопрос.

Они как раз проходили под псевдобамбуковой лестницей, и голос Рэмси громко прозвучал в замкнутом пространстве. Не только она озадаченно повернула голову, услышав его странный вопрос. Пруденс уставилась на Рэмси, в голове у нее был полный сумбур. Не могла же она во всеуслышание заявить, что более романтической фигуры, чем он сам в свадебном индийском одеянии и чалме, она не имела счастья презирать. Но и проигнорировать его вопрос она тоже не могла. У нее не было выбора: слишком многие слышали, как он был задан.

– Наверняка каждой женщине до определенной степени нравятся романтические истории, – наконец проговорила она.

Он кивнул, и его чалма, казавшаяся необычайно живописным дополнением его головы, качнулась. Пруденс невероятно раздражало его умение показать, что его что-то ужасно забавляет, не улыбаясь при этом.

– А каждый мужчина наверняка в юности тратит много времени на то, чтобы определить границы женского интереса к любовным романам.

Кто-то из тех, кто услышал это, засмеялся.

Пруденс не привыкла к провокационным репликам, высказанным во всеуслышание.

– Это весьма деликатные границы, сэр, и определять их надо, проявляя максимальную деликатность, – ответила она несколько натянуто, – Наверняка тому, кто не обладает подобной деликатностью и склонен легкомысленно преступать их, потом приходится долго извиняться за свое чрезмерное любопытство.

Он понял ее ехидную подковырку. Пруденс увидела это по его явной, хотя и без улыбки реакции, которая так ее раздражала.