Возвращение лорда Рэмси - Страница 60

– «Синий чулок»?

– В некотором роде, хотя я никогда не слышала, чтобы кто-то сказал ей такое в лицо. Она была настоящей леди. Ее жажда знаний передалась и мне. Я знаю три иностранных языка, географию, математику, немного химию и кое-что об основных религиях и современных политических течениях. Родись я мужчиной, я могла бы выбрать любое поле деятельности, а так из меня получилась великолепная гувернантка. А еще более великолепная из меня бы вышла компаньонка для какой-нибудь путешествующей дамы.

– Отсюда ваш интерес к объявлениям о найме?

– Да. Мне всегда хотелось повидать мир.

– Я знаю, вы сочтете это проявлением эгоизма с моей стороны, но я рад, что вы родились не мужчиной.

Пруденс покраснела.

– Поэтому-то вы и хотите покинуть лоно семьи?

– Потому что я женщина?

Она проговорила это резко – слишком резко для подобного вопроса.

– Нет. Потому что вам хотелось бы попутешествовать.

Пруденс открыла было рот, вновь его закрыла, покачала головой и наконец тоном, не располагающим к дальнейшим расспросам, сказала:

– Это само собой подразумевалось. Но, главное, я не хочу вечно зависеть от доброй воли и щедрости моего кузена. У меня нет ни малейшего желания злоупотреблять его гостеприимством.

– И однако, – заметил Чарльз, – мне кажется, ваш кузен любит вас, как дай Бог любить любому брату.

Пруденс опустила глаза, уставившись на тропинку у себя под ногами.

– Да, он добр ко мне, но я не собираюсь зависеть от какого бы то ни было мужчины, когда могу вполне твердо стоять на своих ногах. Мне совсем не хочется уподобляться вот такому, например, созданию.

Наклонившись, она подняла шероховатую, покрытую песком двустворчатую раковину, к которой прилепилось конусообразное блюдечко телесного цвета. Пруденс ткнула пальцем моллюска-паразита.

– Как и он, я слишком привыкла к своей зависимости от хозяина.

От прикосновения пальца моллюск-паразит, который давно уже в ней высох, тут же отвалился от двустворчатой раковины. Бросив раковину на землю, Пруденс обернулась и, плотно сжав губы, устремила взгляд вниз, на начавший уже отступать океан.

– Был ли кто-нибудь вам настолько близок, что вы были неспособны видеть его недостатки?

Чарльз тут же подумал о Джеке, по вине которого лишился своего наследства.

– Да. Я потерял состояние из-за собственной слепоты в отношении слабостей моего брата.

Пруденс кивнула.

– Я была точно так же слепа в отношении своего кузена.

– Так вы его любите?

Пруденс на мгновение закрыла глаза.

– Да, – сказала она тихо и, вновь повернувшись к Чарльзу спиной, зашагала вверх по тропе. Лицо ее выражало непреклонную решимость, губы были плотно сжаты.

– Как вам кажется, – спросил Чарльз, поднимаясь вслед за ней, – вы сможете когда-нибудь полюбить снова?

Пруденс остановилась и, обернувшись, посмотрела ему прямо в глаза. В ее взгляде был откровенный испуг.

– Почему вы спрашиваете?

Сделав шаг, Чарльз остановился рядом с ней.

– Я спрашиваю потому… потому что я все еще верю в магию крылышка морского ангела… до некоторой степени.

Пруденс улыбнулась и невольно протянула руку к карману, в который положила «ангельское крылышко».

– И до какой же?

Чарльз заколебался, боясь быть опять непонятым. Он уже пытался один раз объяснить свою философию тем, кого любил больше всех на свете, но встретил лишь непонимание и даже откровенное неприятие.

– Я верю… – начал он нерешительно, чувствуя, что не сможет одновременно говорить и следить за ее реакцией, – индуистской и буддийской философиям, согласно которым судьба сталкивает нас с людьми и обстоятельствами с определенной целью – чтобы мы могли чему-то научиться в этой жизни и вырасти духовно. – Он нервно провел рукой по волосам, готовый услышать в следующий момент ее смех.

– Вы имеете в виду кисмет, или карму?

Услышав ее заданный спокойным, даже холодным тоном вопрос, Чарльз на мгновение онемел. Ну конечно же! Она сразу же сообразила, о чем он говорит. Совершая с помощью книг путешествия по всему миру, она, несомненно, могла попять его намного лучше остальных.

– Так вы понимаете меня? Вы с этим согласны?

Пруденс сдвинул брови.

– Идея прекрасная. Однако в последнее время мне пришлось испытать немало горестей… В общем я не убеждена, что мы переносим наши долги из прошлой жизни в будущую, как не убеждена и в том, что страдания нас чему-либо учат или способствуют нашему духовному росту.

– Нет? – Он был откровенно разочарован ее ответом. – Какое горе вы пережили, которое не укладывается в мою картину мироздания?

Пруденс опять на мгновение прикрыла глаза. Было видно, что она глубоко взволнована.

– Чему может научить, как может способствовать духовному росту смерть невинного младенца? В подобной бессмысленной трагедии нет ничего светлого или доброго. Она, как я убедилась, несет с собой лишь боль и страдание.

Чарльз вздохнул.

– Возможно, вы правы. На первый взгляд может показаться, что в смерти невинного создания действительно нет никакого смысла. Однако подобное событие оказывает глубокое воздействие на тех, кого оно непосредственно касается. Разве вас оно не затронуло? – Он слегка коснулся ее руки. – Разве ваша жизнь в результате не изменилась? Разве сейчас вас не терзают мысли, которые, не случись этой трагедии, никогда не пришли бы вам в голову? Не цените ли вы сейчас свою жизнь намного больше, чем раньше? И не кажется ли вам, что трагедия, о которой вы говорите, направила вашу жизнь совершенно в иное русло?

Пруденс опустила голову, размышляя над словами Чарльза. За ее сдвинутыми бровями происходила явная борьба. Наконец она вздохнула и подняла на него глаза.